Хорошо в Песчаном Борке погожим утром! Светит солн­це, наперебой поют птицы, звонко перекликаются, здороваясь друг с другом, хозяйки, выносящие к дороге емкости с молоком. Прежде, не раздумывая, написала бы «вед­ра», но, как выяснилось к моему вящему удивлению, технический прогресс добрался и до этой важной составляющей натурального деревенского хозяйства — вместо обычных ведер многие владельцы по­дворий обзавелись сегодня какой-то особенной, специальной посудой… Позвякивают, покачиваются в привычных к их тяжести руках эти посудины, а потом, собравшись в кучку, владелицы (и владельцы тоже) составляют их в сторонке и в ожидании молокосборщика получают законное право передохнуть от трудов праведных, которым у добрых людей что в большом городе, что в малом селе, нет конца…

УЛИЦА ПЕСЧАНАЯ
Одна-единственная улица в Песчаном Борке, зато длинная, поэтому точек, где у сельчан забирают молоко, несколько — разве набегаешься с полными ведрами из конца в конец, тем более если ты человек немолодой…
Одно такое место сбора находится у дома местного депутата и признанной деревенской активистки Раисы Оленниковой. Хозяйка уже на улице, дожидается вместе с двумя соседками — не нас, конечно, а молоковоз… Однако лавочка тут удобная, время есть — почему бы не поговорить о житье-бытье?
— Вы думаете, раз малое село, то на нем и крест можно ставить? — предупреждая наши вопросы, сразу же переходит в наступление Раиса Васильевна. — Да, стар Песчаный Борок — с 28-го года стоит, из Егорьевки сюда кто поплоше, победнее, свои дома свозили; да, одна у нас улица осталась, хотя когда-то было больше. И народу, конечно, поубавилось. Но об упадке говорить не приходится, потому что люди здесь живут трудолюбивые — хоть по дворикам видно: у всех они ухоженные, аккуратные, нарядные. Лениться у нас не любят. Кто скотины много держит, молоко сдает, кто в Рубцовск на работу ездит. Город-то под боком, трасса рядышком, да и по селу дорога хорошая. Как стало все это, так у нас в Песчаном и жизнь на лад пошла. А то тоже боялись — вдруг скажут о деревне: «Неперс­пективная!», да и все на том; или переносить задумают… Ан нет, стоит Песчаный Борок и стоять будет; еще и большие села переживет!
Что и говорить, патрио­тизма здешним жителям не занимать, особенно тем, кто считает себя коренными песчаноборковцами. Раиса Васильевна, к примеру, не представляет своей жизни без родного села, которому она отдала столько насыщенных трудовых лет, заведуя местным Домом культуры. Какие праздники проводила! Жизнь Песчаного — это и была ее жизнь. Впрочем, почему «была»? Оленникова, даром что недавно ушла на пенсию, по-прежнему принимает деятельное участие во всем, что происходит в деревне, и, несомненно, является ярким лидером — недаром же земляки избрали ее депутатом сельского Совета. Сидеть без дела неугомонная активистка не может, помогает сельской власти в решении всех насущных проблем, хлопочет по хозяйству, а еще пошла работать в магазинчик, открытый в Песчаном Борке Егорьевским райпо. Киоск стоит рядом с ее домом — очень удобно. Так же добросовестно, как организовывала культурные мероприятия, Раиса Васильевна старается, чтобы у односельчан всегда была возможность приобрести товары первой необходимости — хлеб, продукты, хозяйственные принадлежности. Хвалит райпо: молодцы, на все просьбы откликаются незамедлительно. Если есть заказ, привезут любой товар, вплоть до мебели.
ОДНОЙ НОГОЙ В ДЕРЕВНЕ, ДРУГОЙ — В ГОРОДЕ
Проблем с обеспечением жизненных потребностей в Песчаном не существует вообще. Что для современного человека главное? Электричество, связь, Интернет. Все это есть. А стержень, опора, краеугольный камень всей здешней жизни — это, конечно, дорога. Ее ценят, ею дорожат; даже ремонтируют порой сами, вскладчину. Это воистину дорога жизни, ведь благодаря ей здесь образовался особый уклад и сформировался отдельный класс полуселян-полугорожан, которые, живя в деревне, ездят на работу в Рубцовск. Название этой социальной прослойке еще не придумано или нам неизвестно, но их таких немало.
А еще дорога порой сама приводит людей в село, как это произошло, например, с Евгением Ульяновым. В городе родился, учился, женился, а ехали как-то с женой по трассе, увидели сбоку домики уютной деревушки — «Вот бы тут пожить!» Открыли, вернувшись к себе, газету, а там объявление: «Продается дом в с. Песчаный Борок». Ну не судьба ли? Теперь у них так: жена с детьми живут в городе и в деревню приезжают на выходные, а Евгений обретается тут постоянно. Коров развел, хозяйство, огород. Ну нравится ему все это! Даже в Интернет, говорит, лишний раз залезать не хочется — с коровами интереснее. Шесть дойных буренок у него на подворье, и это, утверждает Евгений Геннадьевич, не предел. Профессий он за жизнь приобрел множество — работал токарем, слесарем, строителем, стропальщиком, одно время был даже крупье в казино… А в Песчаном стал животноводом и механизатором — помимо домашней фермы трудится у здешних, как их называют пожилые земляки, «ребят» — предпринимателей-земледельцев. Их таких всего трое, бьются на незавидных песчаноборковских почвах, и рукастые мужики им нужны. Анатолий Сурин, работодатель Евгения, вообще говорит, что хорошего механизатора сегодня днем с огнем не найти. А хлеб-то растить надо… Хорошо хоть такие трудяги, как Ульянов, являются, помогают.
ЖИВИ — НЕ ХОЧУ
Тамара Евдокимова — тоже бывшая горожанка. Трудилась на заводе, мясокомбинате, муж — заводчанин. В Песчаном живут уже одиннадцать лет. Привыкли, как будто всегда тут были.
— А что не жить? — говорит Тамара Иосифовна. — По Интернету хоть со всем белым светом общайся, цифровое телевидение 20 каналов показывает. В каждом дворе автомобиль, в домах — стиральные машины-автоматы, душевые кабины. Мы тут не какие-то темные, навозом пропахшие. Утром управишься с коровами — душ примешь, вечером — опять. Все цивилизованно! Вы посмотрите, как люди свои усадьбы содержат, — любо-дорого. Каждый старается, чтобы и покрашено было, и обустроено. Крыши новые делают, пластиковые окна вставляют, сайдингом дома обшивают. Значит, прочно обосновываются, надолго. Скважины мы у себя во дворах пробили, каждый теперь с собственным водопроводом. Эх, живи — не хочу!
Заметим, что бани все-таки продолжают занимать в обиходе «продвинутой» деревни исконно почетное место. Никакая суперсовременная душевая кабина, признают мои собеседницы, не заменит русской баньки с ее животворящим жаром-паром. Душ душем, а баню по субботам по-прежнему предвкушают с ра­достью — это же целый ритуал. Дети приедут, внуки, все вместе за столом посидят…
ДЕРЕВНЯ КАК ОНА ЕСТЬ
Широка улица Песчаная, длинна. Давайте просто пройдемся по ней, посмотрим неравнодушным взглядом — многое глазу откроется. И чувствам тоже. Запах цветов, к примеру, — кажется, что здесь он такой насыщенный, как нигде больше. А птичье пение? Отчего они здесь так громко щебечут, чему радуются? Даже соловей вон заливается, не умолкает. Песчаноборковцы видят в этом добрый знак: не было ведь соловья, а прилетел, поселился — значит, хорошо ему тут. А Раиса Васильевна по весне обнаружила у себя на огороде журавлиную пару. Ходят на тонких ногах, курлычут — тоже знак: к добру!
Вот дворик не просто опрятный, а весь разукрашенный; тут же и сама хозяйка. Конечно, мы не пройдем мимо. Ирина Головченко не художница — так, говорит, для себя это все делаю, для души. А мы скажем: потому и красиво получается, что для души. Не ленится человек, а, движимый творческим порывом, выходит и создает вокруг себя сказку. Достойно это уважения? Несомненно.
Примета нового времени — выносные счетчики на электрических столбах. У нас вот нету, а у них — есть.
КРУЖЕВНОЙ УГОЛОК
…И тут же повеяло стариной: бросилось в глаза окошко с вязаными кружевными подзорами. О мастерице мы слышали — это Елизавета Сурина. В марте ей исполнился 91 год, и сегодня Елизавета по причине ослабевшего зрения уже не рукодельничает, но все в ее комнатке дышит теплом умелых, чутких рук — вязаные и вышитые покрывала, салфетки, наволочки, скатерки. Старушка не ходит — парализована с детства. Голос у нее слабый, но речь ясная. Семья была большая, девять человек детей; ее не обижали — жалели. К профессорам возили, к знахарям — никто лечить не взялся. Так и прожила, сидя на полу в своем кружевном уголке. В молодости, как и всякой девушке, о любви мечталось, да развеялись мечты, как дым, — какая уж любовь, если даже из дома не выходишь. И в школу не ходила — старший брат дома грамоте обучал. Елизавета старалась близким на добро добром отвечать — обшивала, обвязывала. Швейная машинка и по сей день тут, при ней остается. Ей в свое время для того, чтобы, сидя на полу, было ловчее шить, специальный чурбачок приспособили, так она много чего шила: рубашки парням, девичьи платья… А в войну пряли с мамой шерсть и вязали для бойцов носки и варежки, которые отправляли на фронт из местного почтового отделения. Елизавета даже помнит, что там работал «куированный» мужчина…
У нее и юбилейные победные медали есть, и Благодарственные письма из Кремля на столике стоят. Хранит — ведь эти реликвии свидетельствуют о том, что не зря прожила…
ПУСТЬ БУДУТ ЗДОРОВЫ
…Трепещет на поднявшемся к обеду ветру высокий триколор — песчаноборковцы не только своего села патриоты, но и всей России. Под флагом стучат мужики по железу, технику ремонтируют. А вот и молоканка — пункт охлаждения молока перед тем, как отправить его переработчику. О, да тут целое производство! Машины с бочками только успевают заезжать и выезжать. Везут по пути в город на молзавод из сел не только нашего, но и соседних районов.
Мы в производственную специфику углуб­ляться не станем, скажем лишь, что молоканка хороша уже одним тем, что дает работу целым четырем местным жителям, а это, поверьте, немало!
…Так, потихоньку, мы с вами дошли до самого заметного в селе строения, когда-то представлявшего для песчаноборковцев большую гордость, а сейчас — большую печаль. Это школа, которая сегодня не работает не потому, что каникулы, а потому, что вообще закрыта. Многие из тех, с кем мы сегодня разговаривали, категорически с этим не согласны. «Не надо было, — говорят, — школу закрывать, у нас ребятишек вон сколько!..»
Откуда-то сбоку, не с главного входа, появляется наш знакомый Анатолий Сурин. Оказывается, он водил в медпункт, который располагается под одной крышей со школой, маленького сына. Что ж, и мы туда зайдем.
В ФАПе — особенная, медицинская чистота. Татьяна Губанова работает здесь 25 лет. Знает всех, и все знают ее. Любит свое малое село до самозабвения, стоит за него горой: «Мы — перспективные! Разве похож Песчаный Борок на умирающую деревню? Живем рядом с городом и ничем не отличаемся от райцентра, особенно в культурном плане. А люди — так самые лучшие. И ребятишки у нас послушные, уважительные, неразбалованные, и некая патриархальность сохраняется. Вкупе с советским наследием и некоторыми новыми веяниями получился такой симпатичный, добротный сплав… Мне так ничего, кроме своего села, не надо!»
Любовь Лисенкова — частый гость в ФАПе. Мы, после того как Татьяна проделала с ней все необходимые для лечения процедуры, потихоньку попросили женщину рассказать о сельском медицинском работнике. Отзывы получили самые положительные. И опытная Татьяна Викторовна, и внимательная, и отзывчивая. Обращаются к ней сельчане в любое время суток; если может — поможет, если сомневается — звонит терапевту Надежде Ларионовой в Первомайское, к которому прикреплен здешний ФАП, но глухой к чужой боли не остается никогда. И потом, на следующий день, обязательно зайдет проведать, поинтересуется, как дела. При всем при этом строга, требует неуклонной дисциплины пациентов — тоже весьма полезное качество…

Ольга БАРСУКОВА
Егорьевский район