Двумя орденами Трудовой Славы, III и II степеней, награж­дена бывшая доярка бывших совхозов «Алтай» и «Граничный» Екатерина ГЕЙНРИХС. По тому, как работала эта женщина, вполне возможна — и даже больше, категорически должна была быть — такая же награда I степени. Однако… Развалились совхозы, да что там совхозы!  — развалился Советский Союз, с которым ушли в прошлое знаки отличия. Так и осталась Екатерина Дитриховна единственной нашей землячкой, награжденной двумя орденами Трудовой Славы. Рекордсменка она не только по надоям: 36 поощрений и награждений записано в ее трудовой. И это далеко не все. Долгая и непростая жизнь моей героини вобрала в себя столько интересного и необычного, что ее высота на табунском небосклоне совсем не случайна, пусть даже звездную награду она не получила…

— Уважаемая Екатерина Дитриховна! Приветствую вас, а в вашем лице доярок поколения 70-80-х годов, кто продолжал и множил славные традиции животноводов района! Вы пришли на ферму в…
— … в начале 50-х, но постоянную группу коров получила в 1957 году, уже в совхозе «Алтай». Доярок в Камышенке всегда хватало, даже очередь была, поэтому сначала прошла «испытательный срок» подменной. До этого же, как и многим детям войны, пришлось познать посильную, а иногда не совсем, работу в колхозе имени Молотова.
— Знаком с вами с 80-х годов, встречались на ферме. Тогда и сейчас обратил внимание на вашу правильную, грамотную литературную речь, в общем-то удивительную для вашей профессии. Откуда это?
— В детстве и потом долгие годы мечтала стать учителем. Хорошим учителем, как мой отец. Корни у меня камышенские, но родилась я в Новосибирской области, куда папу, известного тогда учителя, направили в дальний ­район. Там и расстреляли его как врага народа в 1938 году, когда мне было всего два года, поэтому знаю отца по рассказам мамы. Ей было тогда 24, а ему 28 лет. Читала много всегда, выписывала газеты и журналы. Я и сегодня без книг и газет не могу.
— Вы сказали о судьбе отца, а как сложилась жизнь мамы?
— Трудно об этом рассказывать, но надо. Во-первых, потому, что тяжелые военные и послевоенные годы пережили миллионы женщин в нашей стране, во-вторых, молодым надо знать о том времени, чтобы оно не повторилось. Мама моя — добрая ей память! — кем только не работала: дояркой, пояркой, пастухом, бригадиром… О многом нам рассказывала, картины одна другой ярче.
В войну, когда бригадирничала, был такой случай. Волки порвали колхозных овец. На следующий день вызвали ее и сторожиху в Кулунду, в нарсуд. Попрощались со всеми (законы военного времени суровы!), взяли с собой самое необходимое и пешком направились в район. Вернулась мама с приговором: штраф в размере 25% трудодней и конфискация коровы. Хоть так, боялась, что совсем не вернется.
После этих слов моя собеседница замолчала: видимо, снова переживала горестные сороковые. Потом взглядом предложила продолжить разговор.
— Пойдемте по дороге жизни дальше.
— Подменной, а потом и постоянной дояркой работалось не то что легко, а как-то интересно. Мама, Эмилия Карловна, многому научила. Группу-то я приняла от нее, так что коров знала, они меня тоже. Мы доили тогда вручную, это потом, когда объединили нас с совхозом «Алтай», перешли на мехдойки. И то я выбирала: самых высокоудойных доила только вручную. Большинство — с аппаратом, а я часами сидела под коровами. По кормам спуску никому не давала, ни бригадирам, ни скотникам: самых лучших буренок поставила в один ряд, и каждой — по два килограмма дерти, а остальным — остальное. Да еще корма подталкивала, когда они разбрасывали. Своим Ласточкам да Неженкам я даже песни пела, а они мне добром отвечали. Потому и пошли надои у меня заметные. Молодая была, все успевала!
— Знаю, что первая ваша награда, грамота комитета ВЛКСМ совхоза «Алтай», получена уже после года работы, а через три ваш портрет украшал совхозную Доску почета. Не зазнались? Подруги не косились?
— Не помню такого. Они все видели сами, учились хорошему отношению к делу, как и я у старших. Не сочтите за нескромность и зазнайство, но особо соперниц у меня не было. Это не значит, что у нас на ферме были плохие доярки. Наоборот, о каждой можно сказать немало добрых слов. Вера Ивановна Ляйхт тоже была в передовиках (добрая ей память!). Из тех, кто помоложе, в районе были известными мастерами Миля Броцман, Лина Пфафф. Лина в работе была спорая, дело свое любила. Помнится, мы на ферму на велосипедах ездили, а она все бегом и бегом. Камышенцы работали отлично хоть в животноводстве, хоть в полеводстве. Не в каждом хозяйстве была такая практика, когда на ферму устанавливалась очередь. Обижались, если кого-то брали дояркой без очереди… Посмотрите старые «Победки», сводки по животноводству: в списках лучших — сразу несколько из Камышенки.

Екатерина Дитриховна передает мне пухлую папку с вырезками из районки, и я перебираю их с интересом. 1976 год: Генрихс (тогда так писалась ее фамилия, — прим. авт.) — одна из районных лидеров, более 1000 ц молока от закрепленной группы. 3 ноября 1977 года — первый день работы по календарю 1978 года, надой — 2800. 1982 год — первое место среди доярок района — 3114 кг. По итогам 1988-го — аналогично, надой 3423 кг… А вот заметка как об одном из первых и постоянном члене почетного клуба доярок-трехтысячниц. Есть и указы Верховного Совета СССР о награждении орденами Трудовой Славы: III степени — 1978 год, II — 1986-й.

— И в районе хватало передовиков. Иногда просматриваю газеты и радуюсь: скольких я знала, встречалась с ними на разных слетах и собраниях, делилась своим опытом, слушала других. По фамилиям некоторых забыла, а по именам и лицам помню Валю с Табунской фермы (Валентину Афанасьевну Трубинову, — прим. ред.), Клару Меклер из Удального, Татьяну Шитц и Валю Овсянникову из Александровки, Ольгу из Успенки (Ольгу Ивановну Рябцеву, — прим. ред.).
— Екатерина Дитриховна, не прошу вас сравнивать, говорить банальные фразы, которые начинаются «вот раньше… а сейчас...», но от этого трудно уйти.
— Еще труднее на все смотреть. Коровам я пела не только ради высоких надоев, просто тогда на работе пелось, мы шли на ферму с настроением и гордостью за село, за наш совхоз. Почти ничего этого нет. Я была простой дояркой, а почета простому человеку было много. Дело не только в орденах. Меня, как и многих животноводов и механизаторов района, награждали поездкой в Москву, на ВДНХ. А еще я избиралась депутатом сельского Совета, пять сроков была депутатом районного Совета. В Камышенке долгое время был даже депутатский пост на ферме, о котором писали в районной и краевой газетах. Есть краевые грамоты, министерские. Для кого-то прозвучит как диковинка, но простому человеку труда продавались тогда без очереди легковые автомобили. Не каждый начальник мог иметь дефицитные «Жигули», а у лучших доярок или механизаторов такое право было.
Недавно в Табунах отмечали 70 лет району, вручили мне грамоту, за что большое спасибо! Только почему-то некоторым из наших дали юбилейную медаль… Вроде бы и стажа у меня побольше, и заслуг перед районом не меньше…
— Кстати, о «Жигулях». Вы же тоже были в числе тех, кого наградили правом внеочередного приобретения этой машины. Знаю, что о ней существует в селе легенда.
— Пусть так это называют, а для меня это святая память о брате. ВАЗ-2103 я действительно получила как передовая доярка, а отдала его брату Василию, самому дорогому для меня человеку. За его понимание, способность прийти на помощь в любое время суток, трудолюбие, справедливость, за культуру, которую ни в каких институтах не получишь. Ни дома, ни на работе от него никогда не услышать было скверного слова. За это все его любили в семье и уважали в селе. После неожиданной смерти Васи я не стала продавать «Жигули», оставила на долгое время как память о нем. Всю жизнь он проработал на грузовике и на совхозном автобусе и всю жизнь мечтал о новой собственной машине. Вот только поездил он на ней мало…
— Большая часть вашей жизни — работа, в военное время — дома, в первые послевоенные годы — в колхозе, а потом целые десятилетия — в совхозе. Везде — слава, почет, премии, депутатст­во, ордена, президиумы… В общем, на виду, в самой гуще событий. Как вам живется сегодня? Скучно, наверное?
— Сложно ответить одним словом, сама жизнь не поддается однозначной оценке, ведь для меня были не только слава и почет, как вы сказали. О прожитых годах и работе не жалею, горжусь ими. Конечно, сегодня для меня жизнь спокойнее. Бывает так, что-то делаю по надобности, но многое — с радостью, с интересом. Очень люблю петь, у меня несколько сборников песен, сохранились даже те, что сто лет назад записывала в тетрадь. Примерно столько же прошло с тех пор, как выступала в художественной самодеятельности: пела соло, под баян. До сих пор люблю и пою песни о Родине, о любви. Как можно не любить такие песни (в этом месте моя собеседница запела):
Я люблю тебя, жизнь!
Я люблю тебя снова и снова…
или
А без вас я, как без ­сердца,
Жить не в состоянии.
Такие душевные мелодии создают настроение, помогают в нерадостные минуты. Хоть стихи сочиняй!
Ко мне часто приходят подруги, две Гали: Галина Петровна Минцетова и Галина Ивановна Шидман. По духу родные, по песням близкие.
Вы спросили, не скучно ли мне. А скучать-то некогда. Огород не дает! Я и корову до сих пор без перерыва держу. Моя Ягодка больше 20 литров дает. Нет, никуда не вожу, не продаю: молоко, сметану, творог просто раздаю соседям, камышенцам. Это тоже в радость — радовать людей от чистого сердца.
— Что-то вы, Екатерина Дитриховна, получаетесь какая-то идеальная…
— Вам показалось. Людей люблю, это правда. Но те, с кем давно знакома, знают, что не терплю вранья. Лживые и сплетники в гости не ходили и до сих пор не ходят.

Сознаюсь читателям: вез домой от хозяйки гостинец. Какая вкусная сметана! Скорее всего, потому, что от чистого сердца.

Владимир КРИВОШЕЕВ
Табунский район