Его назвали в честь деда – Николаем. Тот погиб на войне подо Ржевом. В семье Мальце-вых историю помнят. Не забывают, как во времена Столыпина перебрались предки на Алтай, в село Клочки. Истоки по отцовской линии – из Тамбовской губернии, по материнской – с Вятки.

Существует фамильная притча, будто на волне массовых переселений в Сибирь предки Николая Мальцева пошли за советом к местной бабушке, наделенной даром провидения. И якобы бы та сказала: «Поезжайте в Клочки, там никогда не будет войны». Так ли было или нет, никто уже не узнает. Однако надо признать: Ребрихинский район и особенно то самое село не коснулись военные потрясения и кровавое насилие. Место благодатное, для людей удобное. Здесь жить и хлеб растить.

Клочки в свое время числились волостным центром, это уже позже от него отделились Орел, Боровлянка, Бурановка и другие. Душ по дореволюционным меркам проживало доста-точно – пять тысяч. Притом учет велся исключительно представителей мужеского полу – с женщинами в царской России особо не церемонились и статуса «душевого» им не придава-ли.

Шестидесятые

…Шестидесятые годы двадцатого века. Крестьянская семья, в которой рос Николай Маль-цев, ничем особо не выделялась – жили как все, много и тяжело работали родители, четверо ребятишек находились у бабушки на попечении. Мама, Любовь Федоровна, дояркой труди-лась. Отец, Григорий Николаевич, от темна до темна пропадал на ферме.
Бабушка Арина Нестеровна жила в ладу с собой, со своей совестью. Про таких говорят – с Богом в душе. Она и была -  истинно верующая, хоть и неграмотная, но мудрая и сердечная. Она учила внуков добру, справедливости и честности.

Маменька довольно строго в воспитании себя проявляла. Впрочем, спустя десятилетия и имея за плечами не  только жизненный, но и педагогический опыт, Николай Григорьевич благодарен ей  за то. Либерализм сверх нормы и вседозволенность в детском воспитании, уверен он, имеют негативные последствия.

Как и предполагал сельский уклад жизни, Мальцевы держали подсобное хозяйство. В за-гоне почистить, напоить-накормить живность, снег раскидать, огород полить, дров загото-вить – всю эту работу дети знали с малых лет.

- Как одолевали эти дрова! – вспоминает Николай Григорьевич. – Попробуй-ка двуручной пилой туда-сюда, туда-сюда. Угля тогда вовсе не было, вот и пыхтели над поленницей.

Сегодня уже трудно представить, насколько тяжелой была работа в деревне. И родители Мальцева, как и многие их ровесники – великие труженики. Каких сил стоило вставать в четыре утра, подоить своих, «домашних», коров, а после этого на ферму поспешить – и там снова за дойку приняться? После первой дойки – опять домой, надо сготовить, по дому уб-раться. И опять на ферму. И ведь каждый день так, без отпусков, курортов, развлечений.

- Родители ничего, абсолютно ничего в своей жизни не видели, кроме работы, - качает го-ловой Николай. – Все ради детей, каждую копеечку откладывали, чтобы помочь, чтобы вы-учить нас.

Даже когда прошло много лет, и дети выросли, стали успешными, родители не захотели для себя иной жизни. Как ни уговаривал маму старший сын поехать отдохнуть на море или в санаторий – бесполезно! Не было и не появилось привычки отдыхать, праздно проводить время.

Семидесятые

Время шло, и после школы Николай ушел в армию. Служил в престижной дивизии Дзер-жинского в Москве, во внутренних войсках. Отбор туда проходил серьезнейший. Брали только высоких, выносливых парней славянской внешности. Но и задачи перед дивизией стояла важные: охрана правительства, участие в торжественных парадах на Красной площади. Словом, элита.

- Помню, умер известный советский ученый Мстислав Келдыш. Я только начинал слу-жить – и вот уже мы шагаем по главной площади страны в составе почетного караула. А я впервые в жизни это место вижу! До этого – только по телевизору и на открытках. Иду, сбиваюсь с шага, краем глаза гляжу на самое сердце Москвы, - рассказывает о лете 1978 года Мальцев.

Тех, кто отслужил дивизии Дзержинского, с руками забирали в столичную милицию – хоть конную, хоть дорожную. Многие ребята, сослуживцы Николая, с предложением места работы получали заветную московскую прописку. Только не он. Сибирский парень скучал по родному селу и ни минуты не задумывался о том, какие возможности открывает перед ним столица. Просто – знал, что надо домой.

- Помню, охраняли порядок на хоккейном матче СССР-Канада. Туда билетов не достать, не купить! Спортивное событие мирового масштаба! А мы в первом ряду. Ребята радуются, а меня и матч не захватывал – сильно по дому скучал. Может, потому что впервые так далеко и так надолго забрался… - вспоминает Николай Григорьевич. – И потом, когда предлагали в Москве работать остаться, мне это было удивительно: какая Москва, мне в Клочки надо!

Вернулся. Куда дальше? Родители хоть без высших образований, все же понимали: надо сыну учиться. И поехал Николай в Барнаул. И дальнейший путь определил господин Случай. Объявился он в виде сослуживца, который и рассказал, что в пединституте открылся факультет начальной военной подготовки и физвоспитания. В то время в каждой деревне был так называемый военный руководитель – время «холодной войны», напряженные отношения с Западом, да и на границе с Китаем неспокойно… Словом, страна «держала оборону». И Мальцев поступил в институт.

Восьмидесятые

…На дворе – середина восьмидесятых. Время Горбачева, время потепления… Кое-где да-же прослеживались проявления демократии: например, рабочие коллективы получили право самостоятельно выбирать себе начальство. В школе, где работал Николай Григорьевич, учи-теля тоже собрались - и проголосовали за то, чтобы Мальцева назначили директором. Моло-дому специалисту такое решение, конечно, приятно. Но честолюбивых помыслов не оценили в райкоме партии. Поначалу было обидно, а потом пришло понимание: все правильно. Слишком мало еще было опыта, чтобы возглавить педагогический коллектив. Да и вскоре само время подтвердило правильность партийного решения: на страну обвалились такие потрясения, что мало не показалось.

Однако Мальцев все же успел поработать в должности директора школы. Организовал школьный кооператив по производству деревянных почтовых ящиков. Сейчас кажется уди-вительным, но даже этот нехитрый товар был востребован. В стране наблюдался полный де-фицит любых товаров, так что почтовые ящики раскупались мгновенно.

Тот кооператив, наверное, и был первой пробой сил, попыткой осознать и предвосхитить  условия стихийного, только-только надвигающегося рынка.

Девяностые

В 1990-х прекратилось финансирование школ. Бюджетники перестали получать зарплату. Люди не знали, как жить, не понимали, что происходит. А происходило вот что: рушилась страна.

Николаю Мальцеву, учителю, вместе с женой-врачом Ольгой Александровной довольно быстро довелось на себе прочувствовать все «прелести» новой жизни. Когда полная неразбе-риха, когда рушились привычные устои. Когда менялась мораль.

Вот с ней-то, моралью, было труднее всего. Дело в том, что в советском обществе учитель, педагог был традиционно человеком уважаемым, он не имел никакого права запятнать себя в глазах общества. Что крылось под словом «запятнать»? А то, что учитель не мог заниматься торговлей, например. Это осуждалось.

А что же делать молодым, сильным, амбициозным людям, которым надо на что-то жить и кормить семью?

Сегодня оглядываясь назад, какие-то явления кажутся смешными и нелепыми. Сегодня че-ловек, достигший определенных высот в бизнесе, считается успешным. Вне рынка, вне тор-говых отношений не выживет никакая экономика. А в начале девяностых слова «предприниматель» не было, но в лексикон россиян прочно вошло слово «челночник». Прошло всего-то несколько лет, и само явление исчезло. Рынок вошел в России жестко, грубо, где-то - криминально. Но он вошел и заполнил прилавки магазинов таким дефицитным ширпотребом. Люди наконец в магазинах увидели заграничные товары вместо пирамид однообразных консервных банок. В страну хлынул поток товаров из Восточной Европы и Турции.

Одним из первых, кто на свой страх и риск поехал в Польшу за товарами, стал Николай Мальцев. Вряд ли он отдавал себе тогда отчет в том, что в нем заговорила предприниматель-ская жилка, – просто стало понятно, что надо как-то выживать.

О той первой поездке можно написать отдельный рассказ. Как собирался в дорогу, как же-на сняла золотые украшения – на закуп товара нужны были деньги, - как на польском рынке размером с футбольное поле нужно было откупиться от рэкета (вот еще одно ушедшее в не-бытие понятие), как набивались огромные сумки вещами, одеждой, как все это надо было долгими дорогами дотащить, отдышаться и… ни в коем случае не продавать самому. Потому что – не пристало директору школу футболками торговать!

Меж тем первый вояж имел сумасшедший коммерческий успех: при учительской зарплате  350 рублей в месяц рискованная операция принесла 11 тысяч! В то время на эти деньги мож-но было купить автомобиль «Жигули», да еще и сдача бы осталась…

В тот момент Мальцев понял не только то, что класть горячий асфальт под палящим солн-цем или укладывать неподъемный бордюр, чем он зарабатывал в студенчестве, несравнимо легче, чем в числе первых осваивать торговый бизнес; понял он и то, что рынок быстро, очень быстро насыщается товарами, и что надо переходить на новый уровень. Так расшири-лась география поставок, так появился «КамАЗ» с прицепом – ездить в Китай стало значи-тельно легче.

Наверное, именно тогда, в девяностых, в России возродился класс предпринимателей – людей, которые большим трудом и с большим риском занялись новым для себя делом. И научились зарабатывать. Сегодня государство опирается во многом на малый и средний биз-нес – а он формировался именно во время крушения огромной страны…

Стремительно менялось все вокруг – и люди, и их взгляды на жизнь. Быть бизнесменом стало престижно. Как человек с богатым предпринимательским опытом, Николай Григорье-вич рассуждает: «Все мои знакомые, достаточно зарабатывающие, составили состояние большим титаническим трудом и своим умом. Нужно понимать: изменения должны прохо-дить не революционным порядком, а эволюционным. Расслабляться, считая, что ты поймал Бога за бороду, нельзя».

1997-й. Заработав первые капиталы, Николай Мальцев быстро пришел к пониманию того, что торговать начала почти вся страна, частная инициатива невероятно быстро насытила ры-нок. Продажи шли исключительно импортных товаров. У нас же никто ничего не произво-дил. Тут, видимо, заработало чутье предпринимателя: и Мальцев приобрел линию по произ-водству  макарон мощностью полтонны в сутки.  

Надо ли говорить, что дело снова пошло! Была установлена промышленная линия, были объемы, наличествовал спрос. Требовалось сырье. Барнаулец Николай Мальцев отправился на малую родину, где, собственно, и установил мельницу. Потом, по его слова, «зазвучала знакомая песня»: рынок уловил запрос и тут же на него отреагировал. Рынок насыщался – и при этом он менялся. Уже производители начала уделять внимание качеству товара, рос сер-вис, менялись отношения к делу.

На первых порах макаронный цех Мальцева был крупнейшим в крае, но позже развилась конкуренция, в регион «приехали» мощные итальянские линии – пришлось искать себе но-вую нишу.

Нулевые

Мельница меж тем работала, мука пользовалась спросом. И опять-таки для производства потребовалось сырье – свое. Так барнаульский предприниматель с крестьянскими корнями пришел в сельское хозяйство. Николай Григорьевич предложил своему знакомому из Клоч-ков Юрию Бакушкину совместно заняться полеводством.

- Я ведь живу в городе, а потому в партнерстве нужен был надежный человек. Юрий Александрович и в технике отлично разбирается, и работу умеет организовать, - объясняет Мальцев.

Этот тандем взялся за работу – и снова успешно! Начинали с пшеницы на участках-неудобицах, а затем (довольно быстро, кстати!) освоили технологическую дисциплину, рас-ширили набор возделываемых культур. К пшенице добавились подсолнечник и сахарная свекла. Последняя, к слову, стала самой рентабельной культурой.

До 2014 года Мальцев с Бакушкиным работали вместе, а позже «ушли в автономию». Ка-ждый осознал, что состоялся профессионально, каждый наработал необходимый опыт. На память о деловом партнерстве остались взаимоуважительные отношения.

Наше время

У Николая Мальцева в Клочках два предприятия. Их специализация – свиноводство, рас-тениеводство, зернопереработка (мельница); имеется ряд активов в краевой столице: склады, офисы, магазины.

О свиноводстве надо сказать отдельно. Несмотря на то что отрасль переживает не самые лучшие времена (опять же вопрос цены), Мальцев одним из первых в крае пошел на экспе-римент и занялся содержанием животных по холодному методу. Установил тентованный ан-гар – посмотреть на это новшество многие приезжали.

Звучит странно, но свиней Николай Григорьевич кормит… печеньем и мороженым. Ко-нечно, это помимо основного рациона. Эти изыски довольно просто объяснить: за свою биз-нес-карьеру Мальцев приобрел немало деловых связей, друзья-предприниматели с радостью за небольшие деньги отпускают брак на корм свиньям: ломаное печенье, мороженое в лоп-нувших стаканчиках…

Усвоив правила бизнеса, Николай Григорьевич, который в последние годы сделался хо-зяином агробизнеса, всегда ищет свою нишу, узкую специализацию. Свиноводство в таких непромышленных объемах, к примеру, сохранилось мало где в регионе – возможно, только у Мальцева. К объектам узкой специализации можно отнести и картофелеводство. Тема слож-ная (при кажущейся простоте «второй хлеб» довольно капризен, болезнен, а самое главное – не очень востребован на рынке) и затратная. Потому что вручную большие площади не заса-дишь, не окучишь, не польешь и не выкопаешь. Для каждой операции нужна техника. И она у фермера есть. Проблема только с рынком сбыта.

- Почему-то многие думают: кто поменьше – тот и погибает, - рассуждает Николай Маль-цев. – А ведь совершенно неважно, какие у тебя объемы бизнеса. Важно почувствовать ту грань, за которой ты не сможешь сохранять контроль над ним. Управлять агробизнесом сидя в городском офисе не получится.

Мальцев любит свое село и старается помогать. В память о бабушке выстроил храм Нико-лая-Угодника. Возвел мост через речушку в Клочках – она разделяла село надвое. Постоянно помогает местной школе, огородил свалку, перекрыл крышу у ФАПа… Много дел – а ведь человека судят по делам.

И храм сельский, и мост – все это останется доброй памятью о человеке, чьей родиной на-всегда останутся Клочки…