Полвека прошло между свадьбой юной и золотой, а Михаил и Мария АСТАНИНЫ, окинув добрым взглядом прожитые годы, говорят, что стали друг другу еще дороже. «Есть пары, которые в молодые годы переживают старость любви, а мы любовь пронесли через 50 лет. Просто не говорим  о чувствах, потому что стала они иными – не громкими, не бурными, без  вздохов и выяснений», - считают супруги.
Но на виду побывать им все же пришлось. И было это в золотой  юбилей свадьбы в клубе союза пенсионеров «Вдохновение». Народную традицию нарушать не стали, тем более что уже имели опыт проведения 70-летнего юбилея Марии Александровны с подругами из клуба в доме Астаниных. Театрализованный праздник понравился и виновникам торжества, и родным. Ветераны такие события  устраивают звонкими, веселыми, с застольем  и соблюдением народных обрядов. Так справили и золотую свадьбу Астаниных – с песнями, стихами, цветами, кольцами, подарками.

Перед торжеством состоялась встреча юбиляров с корреспондентом. Интересно было заглянуть в прошлое счастливой пары.

- Как же все начиналось 50 с лишним лет назад? Какими вы были? Кто делал первые шаги навстречу друг другу?
Мария Александровна:
- Наши села лежали на разных берегах Чарыша. В Мишином Спартаке цивилизации никакой, а у нас в Воробьеве – клуб, никаких пьянок и драк, на уровне самодеятельность. Демобилизованный моряк играет на гармони, все танцуют, этому искусству молодежь обучал один фронтовик. Меня родители в клуб первый раз отпустили в 15 лет со старшей сестрой. Зашли, скромно  держимся в сторонке с подружкой Зойкой. Тут она меня толкает – напротив сидят три парня из Спартака. Красавцы. Это были Михаил мой, Дмитрий Белоусов и Юрий Сачков. Поглядываю украдкой на Мишу, а он идет и приглашает меня танцевать. Весь вечер танцевали.  На другой день родители заявили – никакого клуба, потому что сестра уехала. Следом и меня отправили учиться в Белоглазово, в нашем селе только семилетка была. И вот учусь, учусь, а перед глазами – Миша. Взяла и написала ему в Усть-Калманку на школу. Так и пошло: зимой переписываемся, летом встречаемся.

Слово давала дождаться, когда провожала в армию и ждала, жила письмами. В армию ему баян отправляла, он же гармонист и баянист. На моторном заводе в Барнауле работала в это время. Вернулся  Михаил, зашел ко мне в общежитие, а девчонки ахнули. Иди за ним, говорят, на край света. Я и  поехала – в Усть-Калманский район, потому что так  решил мой жених.

Регистрировали нас в Новобуранове. Ездили туда на лошади. Зима, а жених в армейских сапогах. Жизнь начинали скромно. Я из семьи, где 10 детей выросли, нас, пятерых сестер, так и звали в деревне – солдатовы девки, потому что папа воевал на трех войнах. Михаил тоже из большой семьи, их четверо без отца росли. Повезло, что оба устроились на элеватор, семья начала расти и крепнуть. И с начальником повезло. Директор Ким Прокопьевич сам был трудягой и нас подгонял, своим рабочим говорил: «Вы только хозяйство держите, развивайте, а я вам помогу». И помогал. Дети элеваторских рабочих  без нужды росли, и наши тоже.  Нас с мужем господь свел, судьбу только благодарю.

- Вы так дружно сидите рядышком, так внимательны друг к другу, что хочется поинтересоваться – всегда так? И не ссорились, не разбегались по разным комнатам?

Мария Александровна:
- Ну, почему, бывает.  Цветов в доме много; как надо переносить горшки, так ворчит – куда  разводить столько, мол. Я рассаду в январе начинаю сеять, Миша снова: «Раньше на школу выращивала (дочка Надя учительница), теперь школу закрыли, на все село будешь сеять? Это сколько же земли снова таскать?».

- Не грешите, Мария Александровна, какие это ссоры? Тешитесь, вроде.

Михаил Алексеевич:
- Было, помню раз. Она же неуемная, все требует делать по порядку, по расписанию. Время покоса наступило, а я  не мог с работы вырваться, так Мария с детьми на «Урале» умчались. Леша за рулем, мальчишка еще. Едва нашел их на новобурановских сенокосах. Телефонов же тогда не было, спасибо старенькому «Восходу», не подвел. Тут я не сдержался, крепко ругался. Литовки только сверкают. Себя загнала и детей туда же. Не могла подождать.

- Для семейных разборок это тоже не показательно. А скажите, может, какой пример или человек вам помогли  сохранить брак почти в первозданном виде?

Мария Александровна:

- Оба мы в семьях с малых лет не знали разлада, не слышали брани.  Трудились в колхозе рядом со взрослыми. Мама моя при десятерых детях имела звание «Заслуженный учитель». Успевала все, причем хлеб пекла каждый день, по ночам строчила на машинке нам блузки, платьица. Нас рано научила шить. Я в старших классах уже сама себе для сцены костюмы  мастерила. Мама Михаила пропадала на ферме, дети  помогали дома и там. Награждена была медалью «За  трудовую доблесть», многими грамотами. И мы своих детей в труде растили. У каждого обнаружился свой талант, мы поддержали. Не принуждали учиться там, где нам нравилось, где считали более полезным. Только Леше отец посоветовал твердо: «Любишь свой край – иди тогда в сельскохозяйственный». Сын в совхозе трудился, пока хозяйство не развалилось, теперь на элеваторе продолжает династию.

Михаил Алексеевич:

- Крепости семьи содействовало предприятие, где мы трудились. Моим наставником был Иван Васильевич Валуйский, хороший, честнейший мужик. За молодежью присматривал, у него не забалуешь. Следил за ростом, заставлял учиться, под его руководством мы такие дела проворачивали на субботниках! Подняли самодеятельность. Казалось, что вечно на семью не хватало времени. Только семье наша занятость пошла не во вред. Дети тоже воспитывались коллективным трудом. На элеваторе тогда были в поле общие огороды. Когда семьями вместе сажали и копали картошку – это же для них был праздник…
  
- Как  вы, Михаил Алексеевич, относитесь к постоянным разъездам жены с клубом  «Вдохновение», к занятости на репетициях, концертах?

- С пониманием. Сказал же, что неуемная, с этим ничего не поделать. Она еще рыбачка, страстная просто. С детства увлечена. В семье ее жила старенькая бабушка, она пристрастила внучку к рыбалке.  Готовлю ей снасти, купили лодку, как пошли на пенсию. Становится на якорь на рыбном месте  и без улова не возвращается. Зимой в палатке сидит на льду до ночи. я ей поесть ношу, да узнать - как там, все ли в порядке? У Марии на реке свой  круг общения, ей хорошо там.

- Не хотите присоединиться к ветеранам – артистам? Вы же музыкант, ведь звали, наверное?
- Одобряю, но не хочу. Сыт общественной работой на элеваторе. Я в рощу хожу. У меня там тоже свои друзья, общаемся при встречах. Дровишки собираю. Летом – велосипед. Старость нас дома не застанет.